Оглавление.

Начало главы здесь.

(Прим. переводчика. Больше, чем просто помогает Макс Канчуков. Более того, у нас еще одна новость. Александр Бендерский взвалил на себя тяжелое бремя редактора и корректора).

Мы не поладили с ним с самого начала. Он был мистером «Дисциплина», мистером «Неуклонный», мистером «Консервативный». Это была его первая работа в роли генерального менеджера, и он хотел, чтобы все знали, насколько он важная персона. Он не имел ни малейшего представления, как вести себя со мной. Попович гнул ту же линию, что и Басс. Он сказал мне, что мы должны подождать до окончания сезона. Я знал, что он лгал мне. Дело даже дошло до того, что я знал, что он собирается лгать и дальше. Они собирались напоминать мне о каждой моей ошибке на протяжении всего моего пребывания в команде. Все, что я скажу и сделаю, может и будет использовано против меня. У меня было такое ощущение, что они вели список всех моих промашек.

Дело вот в чем: я знаю, что облажался в Сан-Антонио, но у меня всему было объяснение. Люди в команде не понимали, что руководство относилось ко мне, как к дерьму. Еще одна вещь, которую они не понимали или не знали, заключалась в том, что я слишком долго носил свои кроссовки. Я ненавижу ходить в обуви, если бы вы видели мои ноги, вы бы прекрасно поняли почему. Мои ноги выглядят как старые ветви дерева, заскорузлые и кривые. И я не хочу, чтобы они носили обувь дольше, чем это необходимо.

Все услышали версию произошедшего в Сан-Антонио от представителей команды. Мою версию произошедшего до сих пор никто не слышал. Чуть позже я еще больше расскажу о кроссовках и беспорядке. Главное же здесь в том, что пообещали мне одно, а сделали другое. Спустя два года я пресытился этим по горло. Что я должен был сделать? Открыть очередную банку вазелина и сказать: «Ребята, кто еще меня не обманул? Наслаждайтесь».

Я бы никогда этого не сделал, и они это прекрасно понимали. Вот почему они отдали меня в «Чикаго» за бесценок. Я собирался сидеть на скамейке и отстаивать свои принципы до конца. Я не желал третий год подряд терпеть все то дерьмо, которое выливали мне на голову. Я был готов просидеть на скамейке весь сезон.

Я два раза попался на эту уловку, и они хотели, чтобы я повелся на нее и в третий раз. Они говорили мне: «Вот тебе стог сена, где-то в нем есть иголка. Если ты найдешь ее, то получишь новый контракт». Это нечестно, и вообще это чушь собачья.

«Сперс» пытались убедить меня в том, что у них нет денег, но как у вас может не быть денег, если вы платите Девиду Робинсону 9 миллионов в год, а Шону Элиотту 6? Откуда у вас деньги на зарплаты этим игрокам? Все, чего я добивался, - двухлетний контракт, который наконец-то успокоит меня.

Я думаю, что большинство команд используют потолок зарплат как отговорку. Когда команда хочет что-то сделать, она найдет тысячу способов, чтобы это сделать. Ларри Джонсон за 12 лет в «Шарлотт» заработает 87 миллионов. Этого почти хватит, чтобы купить целую команду. В будущем Шакил О’Нил попросит 100-миллионный контракт, и он его получит. И всем плевать на потолок зарплат.

Я смотрю вокруг и что же я вижу? Я вижу Криса Дадли, Деррика Коулмэна, Дэйла Дэвиса и Энтони Мейсона, зарабатывающих огромные деньги, я вижу несправедливость. Кто покупает билет на матч, чтобы посмотреть на их игру? Я не думаю, что Лига хочет, чтобы я получал то, что заслуживаю. Чем меньше я получаю, тем лучше для Лиги, потому что иначе они думают, что я могу подать плохой пример для будущих поколений. Если я буду получать, то что заслуживаю, что тогда остановит молодых игроков от того, чтобы вести себя так как они хотят, а не так, как хочет лига?

Дело здесь не только в моей жадности. Я хочу, чтобы мне платили, чтобы моя дочь Алексис ни в чем не нуждалась до конца своей жизни. Я играю в Лиге, которая должна делать так, чтобы у меня были сбережения тому моменту, когда я уже не смогу играть в баскетбол. Я не стремлюсь к роскоши. Я могу жить в квартире с одной спальней, и если моя дочь ни в чем не будет нуждаться, то все в порядке. Если я получу новый контракт, то первым делом я положу 250 тысяч долларов на банковский счет Алексис. У нее не будет возможности пользоваться этими деньгами, пока ей не станет 18, потом она сможет поступить на них в колледж. К моменту, когда ей исполнится 25, она получит все. Вот что мной движет.

Если команда будет меня поддерживать, думаю, что я буду играть по правилам. Я достиг этапа в своей карьере, на котором могу быть пай- мальчиком за правильную цену. Вы меня используете? Прекрасно, давайте я немного попользуюсь вами. Дайте мне 15 миллионов за два года и можете использовать меня. Мы будем использовать друг друга, потому что таким образом вы обеспечите меня до конца жизни. Мы все добьемся желаемого.

Давайте будем мыслить в таком ключе: если я могу заработать для вас 50 миллионов, то почему бы вам не заплатить мне 15?