Часть 3.

Ларри Берд родился в 1956-м, ровно за год до самого драматичного момента в истории Спрингс Уолли. Школы Френч Лика и Вест Бадена объединились в 1957 году, и в первый же совместный сезон «Черные ястребы» дошли до финала Четырех, где уступили будущему чемпиону. Берд не попадал в поле их зрения следующие шестнадцать лет, в течение которых он проводил на площадке столько же времени, сколько и на заготовках сена для местных фермеров и раскладывании по полкам овощей в магазинчиках.

Ларри и его отец Джо были лучшими друзьями и обожали совместную рыбалку. Джо был ветераном войны в Корее, работал в сфере строительства и имел ряд проблем с постоянным трудоустройством из-за пристрастия к алкоголю, которым он пытался заглушить ужасы военного времени.

Мама Ларри, Джорджия, работала поваром в ресторане «У Флика» и, когда совсем не хватало денег на пропитание семьи, брала небольшие ссуды в банке, обычно в районе 50 долларов.

 «Если на прошлой неделе она брала 50 долларов, то на следующей неделе всегда их возвращала» — говорит Уэйн Фергюсон, работавший в том банке, — «я бы выдавал ей деньги прямо со своего кармана, если бы была такая необходимость. Я знаю ее еще со времен своей юности, и она всегда была очень сильной женщиной — настоящий кремень».

На Ларри возлагались большие надежды семьи: будучи четвертым из шестерых детей, он уже в четвертом классе подрабатывал в кафетерии, а в седьмом работал полные сорок часов в неделю после школы в магазине «У Аганса», соседнем от ресторана, где работала его мама. Обычно после того, как Ларри надраивал и натирал прилавок магазинчика, хозяин лавки платил ему пару-тройку долларов и позволял парню брать большой пакет, заполнять его любыми продуктами и нести все это домой. Чтобы туда влезло как можно больше, Ларри спрессовывал пакеты с чипсами и снеками, выпуская из них весь воздух.

Впервые Берд стал заметен во время учебы в старших классах школы и уже представлял из себя баскетболиста с экстраординарными навыками.

«Он был самым крутым пасующим, которого я когда-либо встречал», — говорит Фергюсон, в бытность один из самых заядлых фанатов баскетбола, не пропускавший ни одной игры, будь она домашняя или гостевая. «Никто не мог делать с мячом те вещи, которые вытворял Ларри Берд». В выпускном классе слухи о Ларри поползли за пределы школы, и тренеры из колледжей начали активно интересоваться его играми. Около двухсот из них пытались выйти с ним на контакт.

Неожиданно Ларри очень быстро вырос. Он начал принимать участие в играх за университет только со второго года учебы: в первый год отец дал ему двадцать долларов за то, что он вступил в команду, но в играх участия не принимал из-за большого количества народа. В то время рост Берда составлял обычные 6’1. На первом курсе колледжа он вытянулся до 6’3, и в последний год обучения достиг идеального соотношения скилла и роста — теперь он стал 6’7. В последний сезон в одной из игр он набрал 55 очков и собрал 38 подборов в другой. В тот год его линейка была 30,6 очков и 20 подборов в среднем, команда установила рекорд по победам 21-4.

Но Берд, чья слава за пределами школы дала ему прозвище «чувак из ниоткуда, играющий против не пойми кого», все равно не позволила Ларри попасть в список лучших игроков штата Индиана. Звание «Мистер баскетбол 1974» поделили между собой другие два парня. Берд предпочел выступать за команду «Хузерс» и был всего лишь третьим в списке лучших игроков штата Индиана. В тот год Ларри, уязвленный отсутствием игрового времени на ежегодном матче звезд Индианы против звезд Кентукки, дважды отказался выходить на площадку в «мусорное» время.

Желание Ларри Берда играть по своим принципам только набирало обороты.

Двадцать четыре дня после поступления в Университет Индианы, не проведя ни одной тренировки с командой, Ларри, никому не говоря (в том числе и родителям), покинул территорию кампуса и своим ходом проделал 50 миль до дома во Френч Лике.

Позже мама Ларри рассказала в интервью «Спортс Иллюстрэйтед», что ее сын никогда не проявлял желания поступать в университет Индианы, но все же сделал это из уважения к жителям родного городка. «Ларри пошел на это под давлением жителей города, которые хотели, чтобы он играл в Большой десятке (прим.: название университета Индианы). Я побоялась сказать Бобу Найту, что Ларри не хочет за него играть и предпочитает, чтобы его оставили в покое».

Тот самый паренек, который выпускал воздух из пачек чипсов, чтобы унести домой как можно больше продуктов; проработавший 100 часов, чтобы купить себе велосипед, — сам того не осознавая, сделал свой по-настоящему взрослый выбор.

Часть 4.

Как и все остальные жители долины, Ларри Бледсо слышал о том, что Берд покинул университет Индианы, но не придал этому значения. Тренер-первогодка из института Нортвуда, базировавшегося в Уэст Бадене, концентрировался исключительно на своих игроках во время начавшегося сезона. Но когда Амон Кернс, его давний друг, привел Ларри Берда — своего племянника — в расположение команды и предложил играть за «Блю Девилс», Бледсо задумался. Школа уже была укомплектована, и на дополнительную стипендию денег не было, но Бледсо не намеревался «заворачивать» игрока такого калибра, каким был Берд. При беседе с Ларри последний преимущественно отмалчивался и предоставлял возможность своему дяде вести все переговоры.

Берд тренировался с «Блю Девилс» на протяжении шести недель. Бледсо понимал, что Ларри был бы незаменимым «винтиком» в его команде: Берд демонстрировал великолепный набор навыков и умело компенсировал свою слабую сторону —прыжок — отличным видением площадки и таймингом. Его самоотдача в предсезонных матчах с командами из университетов  Индианаполиса и Беллармина в Луисвилле так впечатлила всех, что Берду поступили предложения еще из ряда других колледжей. И после этого…

«…он просто пропал», — рассказывает Бледсо. Когда стало понятно, что Ларри уже не вернется в расположение команды, тренеру поступил звонок от Джорджии Берд.

«Вы не видели Ларри?» — спросила она.

«Нет, но если вы знаете, где он, скажите ему, что я хочу поговорить с ним» — ответил Бледсо.

Но разговора так никогда и не состоялось.

«Все это довольно странно. Какой талант пропадает зазря» — подумал Бледсо.