cactus

А как он всё исправит? Кармело же в Портленде....

Интересно откуда такая уверенность, малый ещё ни одной игры не сыграл

Это кто тебе такое рассказал?

Видел. Я постоянно смотрю все игры Евролиги и как он Вилербану накидал трёх и Баварии тоже видел, но моё глубокое убеждение, что на Олимпиадах и вообще играх сборных не должно быть натурализованных игроков.

Вопрос только, а зачем? У них и так не плохая команда

Серега сравни их с ребятами из Динамо Тбилиси.....да и у папы точно получше было с условиями. Кондрашин никогда не был пробивалой и это его большая проблема. Не умел.....это их с Гомельским принципиальное отличие. А.Я. умел и главное знал как, куда и к кому, а Петрович из за своей Питерской стеснительности просто не мог. Ты конечно прав и схема работала именно так, но ему все это было ну просто совсем поперек. Он не мог как те же прибалты в ЦК компартии написать или пойти. Да и потом не забывай, что Романов был совсем далекий от спорта человек. И это чистая правда. Он был именно тренером в отличии от Александра Яковлевича, который помимо всего был ещё и прекрасным организатором. Уж тебе ли не знать. А то, что у него ничего не было из того, что называют "прелестями элитной жизни" это точно. Полная нищета. Это конечно сильно контрастирует с нынешними, но это правда

Очень удачно он вписался в Индиану. Теперь главное без травм.....

Так его когда подписывали знали о травме и были готовы. В контракте Каспи предусмотрено предоставить в дальнейшем ему место в штате клуба. Так что тут случай совсем не как с Мозговым или Куфосом.

Не прошло и шести лет как он сподобился

Гася - останавливая, байга - бей, беги

Да не велика потеря. Давно надо было бы его поменять, но кто такой контракт ролевика возьмёт на себя...

ГСВ конечно рухнули как мало кто из контендеров прошлого.....просто полный отстой.

Да никуда он не денется. Уж тут то тот самый вариант, когда Минесоте совсем нет повода волноваться. У Таунса действующий, только, что начавшийся контракт, куда он дёрнется...

А столько было разговоров, столько авансов и всё в пустую.....

Надо отдать ему должное, сегодня он просто отлично провёл игру, гася все попытки своих товарищей по команде перейти на " байгу"....силён конечно зараза....

Он конечно прекрасно играет, но рановато о MVP разговоры начинать. Не перехвалили бы парня....

В этом достижении было бы гораздо больше толку если бы Харден ещё кого-то видел на поляне, а так получается прибежал - бросил, прибежал - бросил. Сегодняшняя концовка с Лейкерс куда как наглядна в этом плане. Очки то он набирает, но команда пригрывает

А вот это самое печальное, что человек, впервые принесший стране золото Олимпиады по баскетболу, благодаря которому в смутные 90е наша сборная была серебряным призером Мира и Европы, человек создавший школу и при жизни ставший легендой, прозябал в полной нищете..... Разве можно такое представить в Испании, Югославии, Италии, Франции других баскетбольных странах, не говоря уже о Штатах.....

Его боготворили воспитанники и ненавидели враги. Он был кумиром миллионов, но сам жил просто и после себя почти ничего не оставил. 91 год назад он родился в городе Ленинграде.Это рассказ о человеке, который для меня всегда был, есть и будет тем образцом преданности делу к которому можно только стремиться и никогда достигнуть...Это на мой взгляд гений баскетбола, имя которого если хотите для любого любителя нашей игры, означает не меньше чем имя Рэда Ауэрбаха в Штатах. Это Владимир Петрович Кондрашин, который возглавил баскетбольный клуб «Спартака» в 1967 году. Тогда ему было всего 38 лет – в те времена юный возраст для тренера. Но он сразу же изменил правила игры в советском баскетболе, а спустя всего пять лет сотворил чудо на Олимпиаде в Мюнхене. Детство Кондрашина прошло на Пушкинской улице, неподалеку от Лиговского проспекта – одного из самых опасных мест города в то время. На память о тех временах у тренера на всю жизнь остался след: шрам от ножевого ранения на груди. – В то время он курил и ругался матом, потому что был лиговской шпаной, – рассказывал в одном из интервью Алексей Самойлов, петербургский писатель и знакомый Кондрашина. – В свое время папа-банщик очень сильно набил ему по зубам и сказал: еще раз услышу – убью. И всё, с тех пор он никогда больше не матерился. Папа работал истопником в бане при их доме. По рассказам, суровый человек, старой закалки. Любил выпить. Чуть что – начинал пороть ремнем. Будущий чемпион Олимпиады уже тогда проявлял смекалку: подкладывал книгу под штаны и делал вид, что кричит от ударов. Папа иногда напивался до такого состояния, что не мог выйти на работу. Тогда за него выходили Кондрашин с мамой: лишь бы отца с работы не выгнали. Когда началась война, Кондрашину было 12 лет. Отец ушел на фронт, Владимир Петрович с матерью и двумя сестрами остался в квартире на Пушкинской. От холода, который в первый год блокады для многих стал смертельным, спасали те самые бани на первом этаже. Несмотря на войну, бани продолжали работать, согревая весь дом. Ели столярный клей, заедали капустными листьями – последние остатки урожая. – Когда проложили Дорогу жизни, его вместе с другими детьми вывезли к бабушке в Рязанскую область, где он пробыл до конца войны, – рассказывает «Фонтанке» вдова Кондрашина, Евгения Вячеславовна. – Потом ему даже не хотелось возвращаться. Он там работал на лошади. Когда вернулся в город, уже пошел учиться в вечернюю школу. Кондрашин освоил специальности водопроводчика и токаря. В свободное время занимался хоккеем и футболом. Играл в полузащите, и играл жестко. В 17 лет – игрок сборной Петербурга по хоккею с мячом. Спортивную карьеру прерывала служба в армии. Младший сержант Кондрашин проходил её в Ленинградском военно-топографическом училище. Там-то в его жизни и появился впервые баскетбол. После демобилизации окончил техникум физкультуры, начал играть за ленинградский «Спартак» – посредственную команду даже по городским меркам. Его рост всего 175 см, но это не мешало Кондрашину стать одним из лучших снайперов клуба. Играя за «Спартак» в чемпионате города, познакомился со своей будущей женой. – Когда мы познакомились, он выглядел как американский киноактер, – вспоминает Евгения Вячеславовна и улыбается. – В 52-м году только на Зимнем стадионе была баскетбольная площадка. И там по субботам и воскресеньям проходили первенства города. Я играла за «Динамо», а он за «Спартак». Вечер, переодеваемся в гардеробе. Петрович, как его еще называли родные и близкие, подскакивает и подает пальто. Наши взгляды встретились, и меня как будто прожгло. И всё. После этого мы начали встречаться. В 1953 году они поженились, а в августе 54-го родился сын, которого назвали Юрием. Вскоре малышу поставили диагноз – детский церебральный паралич. Врачи были беспощадны: мальчик никогда не сможет ходить. Кондрашин тяжело переживал недуг сына. – Когда Петрович окончательно понял, что надежды нет, он очень изменился, – говорит Евгения Вячеславовна. – Он стал более суровым, стал к Юрке более строго относиться, хотя до этого тоже баловал. Мне-то сына всегда жалко было. Петрович меня еще обвинял, что я лодыря воспитываю. Он хотел, чтобы сын, несмотря на болезнь, вырос сильным и достойным человеком. Он его все время заставлял что-нибудь учить, уроками с ним занимался. Постепенно Кондрашин начал подрабатывать тренером в спартаковской школе. Ездил по школам и искал таланты. Одна из таких поездок стала судьбоносной. В коридоре одной из школ он встретил мальчика – выгнали с урока. Тренер сразу прикинул, что парень должен вытянуться под два метра, а в глазах разглядел ум. – Хочешь в баскетбол играть? – спросил Кондрашин. – Да у нас играют тут, – ответил мальчик. – Там все толкаются, я этого не люблю. – У нас другой баскетбол – значит, придешь. Это был Александр Белов, будущий герой Олимпиады в Мюнхене. За три года Кондрашину удалось привить мальчику безудержную любовь к баскетболу. Когда Петрович стал тренером «Спартака», он сразу взял к себе Белова, и тот с первых игр заставил говорить о себе весь Союз. – У меня два сына – одного зовут Юра, а другого Саша Белов, – говорил Кондрашин. – Обоих и люблю, и ругаю одинаково. Кондрашин был одержим баскетболом. Бывало, вскочит посреди ночи и начинает что-то записывать в блокнот. – Что ты делаешь? – спросила в один из таких моментов жена. – Мне приснилась комбинация, и я при ее помощи игру во сне выиграл. «Спартак» под его руководством быстро дорос до одного из лидеров советского баскетбола. Всего через год после прихода Кондрашина красно-белые заняли четвертое место в чемпионате СССР, в 69-м выиграли бронзовые медали, а в 70-м – серебряные. В 1970 году Кондрашин возглавил сборную СССР, сменив на посту тренера Александра Гомельского. Их противостояние только начиналось. В первом же крупном турнире, которым стала Универсиада в Турине, национальная команда под руководством Кондрашина выиграла серебряные медали, уступив в финале только американцам. Само по себе решение отдать сборную Кондрашину было уникальным. Наставник такого уровня должен был быть членом партии. Петрович не был и не собирался им становиться. – Тогда быть тренером сборной и не состоять в партии было действительно нонсенсом, – говорит Евгения Вячеславовна. – Была такая история. Они приехали как-то на турнир в США. А в Америке тогда жило много эмигрантов из Прибалтики. И капитан сборной Модестас Паулаускас попросил Петровича отпустить его к родственникам. «Я не имею права этого делать, но я тебя отпущу при условии, что ты вовремя придешь», – сказал Петрович. А тогда со спортсменами за границу всегда ездил специальный человек, который следил за всеми. И вот он узнал, что Петрович отпустил Паулаускаса, пришел и стал кричать, что его лишат за это партийного билета. Кондрашин на это ответил: «Я Паулаускасу верю больше, чем вам. А партийного билета у меня все равно нет и никогда не было». Модестас не подвел и вернулся в положенное время. Почему не вступал в партию? Не знаю. Он всегда отвечал так: «А зачем?» (Модестас Паулаускас) Писатель Самойлов рассказывал, что на предпоследних сборах перед Олимпиадой Кондрашин сказал: «А сейчас попробуем набрасывать на кольцо через всю площадку». У кольца был только Белов, а метатели менялись. «Зачем?» – удивлялись игроки. «Может создаться такая ситуация, что на последних секундах надо будет метнуть мяч. Тут Сашка схватит и забьет». А потом произошел тот самый финал, в котором эта комбинация принесла золото.( Фото в раздевалке после победы в Мюнхене) Равной по значению победе на Олимпиаде Кондрашин всегда лично для себя считал золото чемпионата СССР 1975 года. В 70-е «Спартак» потеснил таких грандов советского баскетбола, как киевский «Строитель», «Жальгирис», тбилисское «Динамо». Непобедимым оставался только ЦСКА. «Спартак» долго не мог обойти армейцев, оставаясь лишь вторым. В какой-то момент для Петровича желание обыграть ЦСКА стало идеей-фикс. И вот настало 31 марта 1975-го. Решающая игра с ЦСКА. «Юбилейный». На 7-тысячный стадион набилось почти 10 тысяч болельщиков. В тот день все шло не так. Пошел дождь, Кондрашин не смог завести машину, потом ему встретилась женщина с пустым ведром. От отчаяния он даже вернулся домой, но жена с сыном отправили его обратно. Игра не заладилась. Во втором периоде «Спартак» проигрывал ЦСКА 17 очков. В итоге ленинградцы вырвали победу в фирменном стиле Кондрашина на последних секундах со счетом 78:77. Эта победа принесла ему много поклонников по всей стране. Для Ленинграда Кондрашин стал настоящей иконой. Но он ни разу не воспользовался своим положением ни для того, чтобы выбить какие-то условия для игрока, ни для себя самого. Все свое время он посвящал работе. Семье почти ничего не оставалось. – Когда ему в 70-м году сказали, что нужно переоформиться из «Спартака» в сборную, он ответил: «Да подумаешь, 200 рублей разницы. Мне некогда возиться со всеми этими бумагами», – вспоминает его жена. – Так он и остался приписан к «Спартаку», а сборную, получается, бесплатно тренировал. Хотя по тем временам это были нормальные деньги. Сколько мы жили, он ни разу в отпуске не был. Когда сезон заканчивался, он уезжал в спортивный лагерь в Токсово, с молодежью заниматься. Поначалу ругались даже из-за этого. Вот одна показательная история. Мы снимали дачу в Шапках. Мы с Юрой там знали всех вокруг. Все соседи думали, что я мать-одиночка. Вова приезжал только между пересменками в лагере и то сразу ехал в город. И лишь однажды он приехал к нам в Шапки вместе со всеми игроками. Это было уже после Олимпиады. Когда местные увидели Сашу Белова, у всех подбородки отвисли. Мой сосед, Владимир Иванович, говорит мне: «Женя, по-моему, это Кондрашин Владимир Петрович!» – «Да», – говорю. «А почему он приехал к нам?» – «Так это мой муж!» – «Да вы что?!» Смерть Белова в 1978 году стала серьезным ударом для Кондрашина. Это событие по сути разделило карьеру тренера на до и после. – Я впервые увидел, как папа рыдает, – рассказывает сын Юрий. – Это так страшно! Сейчас вспоминаю – и вздрагиваю. Белов был не просто лучшим игроком команды. Он был бесконечно предан Кондрашину, из-за чего так и не перешел в ЦСКА, несмотря на всё давление со стороны Гомельского. Белов обладал бесконечным авторитетом у нового поколения игроков, которые в свою очередь все меньше и меньше принимали жесткие методы главного тренера. – С игроками он был очень жесткий, – говорит Валерий Диев, бывший игрок «Спартака», сейчас возглавляющий Федерацию баскетбола Петербурга. – Сначала я этого не понимал, но с возрастом осознал, что с нами по-другому нельзя было. Он мог прийти на тренировку и ни с того ни с сего на нас накричать. Многие неадекватно оценивают себя, чуть хорошо сыграл — начинается звездная болезнь. И он вел такую политику, чтобы пресекать это на корню. Даже журналистам он запрещал писать хвалебные статьи о молодых игроках. Я однажды получил от него за то, что не тот мяч взял. Качественные мячи в то время были в дефиците, а я тогда еще не был настолько хорошим игроком, чтобы играть такими мячами. И он накричал на меня. И вот я стою такой расстроенный. И подходит ко мне Ваня Дворный, олимпийский чемпион, и дословно говорит мне: «Ну и чего ты расстроился? Если уж Саша Белов через день получает, почему тебе каждый день не давать?» И всё, после этого я по-другому стал относиться. Но не все могли это выдержать. А те люди, которые у него детьми занимались, наоборот, о нем слова плохого вспомнить не могут. Он заботился о них как отец. Со мной была такая история. Я играл еще в дубле, и у меня заболело колено. И Кондрашин, работая тренером сборной, привез мне из Америки лекарство за бешеные деньги. Я потом думал об этой ситуации: я в дубле играл, да кто я такой, чтобы обо мне так беспокоиться? Это же нужно было еще вспомнить, что есть какой-то там балбес, у которого колено болит. Новое поколение игроков обижалось не только на суровый характер Кондрашина. Они видели, что баскетболисты в других клубах получают квартиры и машины. В «Спартаке» же ничего подобного не было. – Это была его слабая сторона: он не любил просить, – продолжает Диев. – А чтобы сохранять в те времена сильную команду, нужно было ходить и выбивать для игроков квартиры и машины. Вот Гомельский в Москве это умел делать идеально. А Кондрашин не хотел, да и не умел. Игроки этого не понимали и обижались. У него было трудное детство. Он не мог понять, почему парень в 20 лет должен иметь машину. Он не мог поменять свой менталитет, не мог понять, что время изменилось. Как тренер он был выдающимся. Это был гений. Он искал молодежь по всему Союзу и готовил её, доводил собственноручно до нужного уровня. Меня он нашел в Томске; Тараканов, например, из Красноярска. В наше время он сто процентов не смог бы работать. Это был бессребреник. Дача в Шапках у него была как сарай, никаких удобств, но он очень её любил. Квартира на Васильевском была никакая. Он жил баскетболом. Евгения Вячеславовна часто на него из-за этого обижалась. Несмотря на все трудности, Кондрашин продолжал работать. Он пережил несколько сердечных приступов, но настоящим ударом для него стало увольнение из «Спартака» в 1988-м. – Придя домой в тот день, он сказал: «Я умер», – говорит Евгения Вячеславовна. – Ему уже не хотелось работать. Но через год, когда «Спартак» очутился в зоне вылета, его все-таки уговорили вернуться. – У него было очень много недругов, особенно в Москве, – рассказывает Диев. – Потому что он был человеком с чувством собственного достоинства, очень независимый. Он никогда ни перед кем не заискивал. Он не был членом КПСС, за что его постоянно упрекали и пытались заставить вступить. Был такой показательный момент, когда в 1976 году он занял третье место со сборной на Олимпиаде в Монреале, ему предложили убрать Башкина, его второго тренера. Он сказал так: если вы уберете Башкина, я тоже уйду. И ушел. В 1989-м «Спартак» оказался на грани вылета. Кондрашина уговорили вернуться, и команда выиграла 11 матчей подряд. В 1991-м «Спартак» завоевал «серебро» последнего чемпионата СССР. В 1992-м спартаковцы выиграли чемпионат СНГ. Ту команду Юрий Кондрашин называет второй дрим-тим своего отца. За нее играли Фетисов, Панов, Пашутин, Кисурин, Карасев, Михайлов. Но с наступлением 90-х годов и при отсутствии денег у «Спартака» этот коллектив разбежался по другим командам еще быстрее. Но, даже если бы у команды были возможности их сохранить, вряд ли Кондрашин стал бы кого-то из них уговаривать. Он до последнего дня оставался верным себе.. Есть у нас такой журналист Эрнест Серебренников. Идет какой-то баскетбол по телевизору, и на трибуне сидит губернатор Яковлев. И Эрнест спрашивает у Кондрашина: «Вот губернатор говорит, что у вас баскетболом занимался». Кондрашин отвечает: «Вы знаете, если бы он чем-то выделялся, я бы его запомнил. У меня многие занимались». И Эрнест быстро отдергивает микрофон — он-то ждал другого ответа. Как-то его спросили про то, что Гомельский уехал из Ленинграда из-за обидного прозвища «чайник». Кондрашин ответил: «Да, Володю я очень хорошо помню, он прилично играл в баскетбол. А то, что его чайником называли, так это не из-за того, что он плохо играл, а из-за того, что, когда он бросал, он щеки раздувал». И это он сказал по телевизору. Для самого Гомельского это был удар. Вдова Кондрашина называет мифом историю про то, как её муж приехал к губернатору в трико с вытянутыми коленями. Но рассказывает другие истории, не менее показательные. – На даче он действительно мог одеться совсем по-простому, – говорит Евгения Вячеславовна. – Надевал штаны с начесом, шапку спортивную и пойдет с пакетом по лесу — бутылки собирал. Я ему говорила: «Тебя увидят, скажут, что Кондрашин с ума сошел». А он собирал, чтобы наша собака, которая любила там бегать, не поранилась об осколки. И вот он ходил и собирал весь мусор по округе. «Ты как мусорщик!» – говорю. «Ну и что!» Когда он был уже в возрасте, стал ездить в Шапки не на машине, а на электричке. И вот он приезжает и говорит: «Так интересно в электричке! Я поспал, поговорил с людьми, в карты поиграл. Потом какой-то мужик мне говорит: «Вы так похожи на Кондрашина. Вы не Кондрашин?» – «Нет, вы ошиблись». Никогда не признавался, если его так спрашивали. В 90-м году квартиру Кондрашина ограбили. В том числе унесли многие медали и кубки. Чудом сохранилось олимпийское золото, которое ему досталось по завещанию от Белова. Петрович в это время лежал в больнице после инфаркта. Семья долго ему не рассказывала, чтобы не волновать, пока не проговорился один из знакомых. «Господи, все это такая ерунда! Шубу унесли? Ну и черт с ней!» – вот и вся реакция Кондрашина. Окончательно из клуба Кондрашин ушел в 95-м. Он вернулся к тому, с чего начинал, – в спартаковскую школу. Проработал там недолго. Подвело здоровье: еще один инфаркт, а потом и рак. В 99-м Владимир Петрович умер. После своей смерти Кондрашин мало что оставил семье. В старой квартире на Васильевском острове было невыносимо жить с сыном-инвалидом: двери узкие, ванна неудобная, даже в лифт с инвалидной коляской не помещались. Остались только друзья. Зато какие! Алексей Касатонов (двукратный олимпийский чемпион по хоккею), который раньше жил по соседству с Кондрашиными, как-то в разговоре с Геннадием Тимченко (владелец инвестиционной группы Volga Group, член правления Федерации хоккея России) рассказал, в каких условиях живет семья легендарного тренера. Тот оказался поклонником Петровича и помог купить новую квартиру у Удельного парка. – У меня два главных воспоминания об отце — это победа на Олимпиаде и золото чемпионата СССР, – рассказывает Юрий Кондрашин, сидя в коляске. – Мы редко виделись с ним. Например, в олимпийский год он в общей сложности с нами провел, наверное, месяца два. В те редкие моменты вместе мы читали книги, слушали музыку. Стали собирать коллекцию пластинок. Мне было 16 лет, и я на всю жизнь запомнил, как мы ходили с ним на концерт Джеймса Ласта в ДК «Горького» в 1972 году. Ну и конечно Шапки. p.s.По материалам сайта "Фонтанка"

Ну это то само собой

А Карасёву есть?

Всё же у нас более наплевательское отношение к ветеранам...

Думаю он и с практикой не особо кому будет нужен. Само его имя против него.....

Потому, что его контракт новичка не позволит взятт кого то толкового. Сделка по деньнам не пройдёт

Лет 40 наверное, пока сам играл все это было не особо интересно т.к. требовало определённых усилий, да и не до того было. Не было такого потока информации как сегодня и в помине и не только в СССР. Многие вещи вообще были только на видеокассетах, а видаки можно было купить только в Берёзке или их привозили из за границы, кто работал. Но всё равно смотрели фильмы о игроках, отдельные матчи, хотя было тяжело достать. Вообще всё стоило дорого. Я очень хорошо помню первую свою статью,которую достал с фотографией Била Рассела из журнала Америка. Фото на развороте шикарное, но купил я его за 10 рублей, а в 67 году мамина зарплата была 120 рублей. Так, что деньги были большие. Я тогда соревнования отыграл и на талоны на питание, которые поменял на деньги купил.....да мы знали конечно, а точнее слышали такие имена как Коузи, Шерман, Рассел, Алсиндор, Чемберлен, но сказать, что знали игроков лиги...и близко не было. А какой был фурор когда Гпрлемглобтротерс приехал....легенды и сказки ходили... А что до баскетбола то с 1966 года начал интересоваться. Но со своим годом не попал опаздал на запись и пришлось заниматься не в ДСШ, а как тогда говорили баскетбольной секции , а уже летом нас привели отбираться и я и еще парень прошли отбор и нас взяли в ДСШ за свой 1952 год. Но остальные так и продолжали играть и тренироваться потом против этих пацанов ещё и на соревнованиях играл. Но тогда всё по другому было. Нам форму выдавали, на соревнования возили, медосмотры перед кпждым турниром уроаня первенства республики, а порой и областных. Все состояли в спорт диспансере и родители, что особенно важно, вообще ничего не платили. Соревнований море было начиная от городских и областных и заканчивая республиканскими. Главное было не дуру валять , а работать и попадать в команду....золотое время было